Поколение депрессухи и лени
Преподаватель вуза жалуется, что все больше среди студентов депрессий, психических расстройств, просто ситуации “нет сил пойти в институт”.
Это вообще очень распространено сейчас, подтверждаю. Не только среди студентов – и среди учащихся профшкол, и молодых работников, и школьников, и вообще – молодых. Да и разве только молодых? Burn out – “народная болезнь”. Депрессия как таковая – тоже. Вот взять наше отделение: из 12 работников одна на длительном больничном не первый год, психическое расстройство (я уже упоминала, что наконец устроилась работать в учреждение, где у работников прямо почти социалистические права – даже за такой больной сохраняется рабочее место. ЭТо большая редкость и думаю, тоже ненадолго).
Психосоматика очень распространена. Учителя гимназии так и говорят: каждый год у нескольких школьников обмороки на уроках, постоянные боли в животе, тошнота; когда этих подростков обследуют – ничего не находят. Симулянты то есть.
Но в то же время, когда я вспоминаю свою молодость, не могу припомнить даже близко ничего похожего. А ведь время было нелегкое. Конец 80х знаменовался как раз вот всеми “ужасами совка”, о которых так любят рассказывать антисоветчики: именно в это время достигли своего апогея и “очереди за синей птицей” и многие другие бытовые неустройства. Не было, разумеется, и никакой там “социалистической идеи”, люди уже полностью во всем разочаровались, психология царила мелкобуржуазная, никто ни во что не верил, но и массовой надежды на “светлое капиталистическое будущее” еще не возникло, еще никто ничего не понимал. Вообще было неясно, что происходит.
Но тем не менее вот не могу припомнить в своем окружении – в школе, вузе, на работе – ни одного человека, который заболел бы подобным образом. “Не могу пойти в институт” – это вообще как? Просто загадка. Мало того: было совершенно нормальным лет в 20 завести семью и уже ребенка, большинство студентов подрабатывали. И ничего, никто не выгорал. Не, ну конечно, интенсивность труда была другой. После ночи на дежурстве я спокойно могла идти на лекции. В Германии после ночной смены человек может с трудом добраться до дома (в любом возрасте). Но это недостаточное объяснение – ведь учеба в вузе была все равно очень напряженной.
Только из интернета я узнала, что молодые матери, оказывается, прямо выгорают, впадают в депрессию, и им неимоверно тяжело. Упс. Это для меня тоже новость. Первый ребенок у меня рос еще в России без памперсов, стирка пеленок 6 раз в день, к тому же он не был здоровым. Ситуация с продовольствием, жильем и деньгами на тот момент “святых 90х” была примерно чуть получше африканской. Но с чего там впадать в депрессию и выгорать, я не понимаю вообще, в принципе. Радость же, твой же собственный ребенок!
Но я нисколько не хочу этим сказать, что “вот мы-то, а вот вы-то”. Конечно, причины этого никак не могут лежать в “воспитании” или в некоем принципиальном превосходстве моего поколения (а над моим – скажем, предыдущих поколений, которые еще легче выдерживали куда бОльшие нагрузки).
У этого есть социальные причины. И подумав, я могу даже их назвать.
Если я вспоминаю, что двигало мной и моими подругами в то время, прежде всего это была сильная социальная мотивация.
Были. конечно, и другие мотивации: интерес к работе, поиск себя, желание стать самостоятельными, самореализоваться, то есть все, как у людей.
Но все эти позитивные, красивые мотивации гаснут, когда тебе тяжело, когда здоровье не очень, гормональный фон колеблется, близкие достают, любовные проблемы – ну словом, у всех бывают тяжелые периоды. И тогда должен оставаться какой-то момент, который заставляет тебя работать и в это время. Заставляет вставать и через “не могу” идти на работу, в институт, что-то делать.
Возможно, у поколения наших прабабушек и у кого-то бабушек это был еще простой, банальный голод. То есть было понятным, что в принципе голод возможен, даже у тех, кто сам подобного не пережил, что это все-таки может случиться. Что “не пойти” – может означать просто лечь и умереть, причем довольно мучительной смертью.
Но в наше время такого страха не было. Понятно, почему его нет в Европе – пособия и все такое. Но его нет и в России, потому что есть родители, тети-дяди, родня, которые как-то живут, и… ну не дадут же умереть с голоду. Если три-четыре поколения назад могла быть ситуация, когда вся родня где-то на грани умирания, то в 80-е? Конечно, нет. Все где-то работали, жили, были устроены, и если один молодой оболтус ляжет на диван и скажет “а я не могу”, его же не оставят без обеда…
Такая ситуация ранее была возможна только для обеспеченных классов. Обломов мог быть только эксплуататором – даже если сам он лично небогат, то у него есть кто-то из родни, кто не даст пропасть. Крестьянин-Обломов был практически невозможен.
Но тем не менее, у нас была сильная “базовая мотивация”, которая заставляла двигаться и работать тогда, когда психика уже начинала бастовать.
И это была социальная мотивация.
“Быть как все”. Не быть презренным изгоем.
Да, звучит не очень красиво. Но ведь повторяю, это только базовая мотивация – так-то люди, конечно, выбирали профессию (причем свободно, из широчайшего спектра бесплатного образования со стипендией и общежитием) по интересам, мечтали о лучшем будущем, хотели самореализоваться и “не быть как все”, “не быть серостью”.
Однако если психика начинала бастовать, со дна поднимался вопрос: ты что же, хочешь быть совсем уродом, никому не нужным? Ненормальным?
А что в то время значило быть “нормальным”?
Ответ на это дает окружение человека и СМИ. В окружении все вели примерно одинаковый образ жизни. Конечно, директор базы мог накоммуниздить себе на хорошую тачку и хрусталь в серванте (впрочем, хрусталь был у всех “приличных людей”, был тогда такой фетиш). Но это в общем непринципиальная разница в уровне жизни. В понятие социально приемлемого образа жизни входили: профессиональное образование, работа, жилье (которое получалось проще всего в результате нескольких лет работы на одном месте), семья и дети. Последнее не 100%, но очень желательно, иначе такого человека начинали как-то жалеть и помогать найти “половинку”. Причем это относилось не только к девочкам, но и к мальчикам.
Никаких принципиально других людей, с другим уровнем и образом жизни мы не видели. Всякие там партфункционеры? С моим братом в одном классе учился сын то ли первого, то ли второго партсекретаря области. ХОрошая, но обычная школа. Квартира – тоже хорошая, но обычная, не пентхауз, в нашем же районе. Ну правда, обкомовская дача, это да – для отдыха. Этот сын секретаря даже дружил с моим братом, бывал у нас дома. То есть партийный функционер (областного уровня) – это был такой же человек, как и все, но вот устроился на хорошее денежное и блатное место. Да, получше других – но не принципиально. Хочешь добиться такого же – пожалуйста, никому не заказано.
Вот намного более низкий уровень жизни существовал, и это были почти исключительно люди, реально больные алкоголизмом. Вот такой человек в каждом дворе присутствовал, и хотя у него тоже была крыша над головой, и он что-то ел и пил, периодически лечился, периодически работал – но уровень жизни был ужасающе низок, и все, разумеется, таких презирали (после разрушения СССР все эти люди умерли тем или иным образом).
Похожие установки транслировали СМИ.
Мы никогда не видели по телевизору никаких селебрити, членов королевских фамилий, упаси боже, капиталистов (только в негативном смысле), топ-моделей и прочих акул шоу-бизнеса.
Певцы и разные музыканты-танцоры? ЭТо была тоже работа, для которой нужно поступить в институт, очень много всего выучить, да и за душой иметь немало жизненного опыта. О чем рассказывали различные фильмы, вроде “Карнавала” с Ириной Муравьевой. Искусство было просто еще одной из профессий, и никого за красивые глаза и попы туда не брали. Даже в попсу. Никаких поющих писек, писателей праэльфов или “иронического детектива”, “видеоблогеров” – ничего этого не было.
С детства нам транслировали только одно: жизнь обычных трудящихся. Тут даже неважно, что именно пропагандировалось и как – героизм и трудовые свершения, обычная бытовуха, любовные истории. Важно, что все герои фильмов (которые и формируют массовые представления о норме) были обычными трудящимися. Ведущими тот же образ жизни, что и все наше окружение.
Именно поэтому у нас не было повода становиться депрессивными.
Если нам было хреново – бросил парень или девушка, весенний авитаминоз, горе, переживания, болезнь – и всякие там высшие соображения переставали мотивировать, то мотивировало простое понимание: нет иного выхода, как сейчас вот встать и пойти. Тебя не поймет вообще никто – ни родители, ни друзья, ни знакомые, ни даже гипотетически ни один человек не поймет.
Нет, конечно, и в нашем поколении уже росли исключения, попадавшие, например, в Систему. Такие девочки и мальчики-цветочки вроде Саши из “Черной розы – эмблемы печали…”
Но чем дальше от столиц, тем их было меньше, тем невозможнее был такой вот выход. В мозгу просто не существовало выхода. Его не было. Никто его туда не вложил. Поэтому даже абсолютно истощенный мозг в качестве выхода мог подсказать только одно: встань, иди на учебу/работу, а там уже как-нибудь уладится, там станет легче. И да, становилось легче.
Вообще это, конечно, жуткий тоталитаризм и отсутствие свободного выбора.
Что видит постоянно современный молодой человек?
В своем окружении он, разумеется, в большинстве видит замотанных и сидящих по уши в долгах обычных тружеников. Их жизнь как-то не особенно вдохновляет. Но даже в его окружении есть те, кто не работает – но тем не менее ведет очень привлекательный образ жизни.
И это, конечно, не безработные и алкоголики. Нет, безработные (и в Европе тоже) – это по-прежнему презренные парии, социально неприемлемые и ненавидимые всеми изгои.
Еще больше подобных примеров человек (и не только молодой) видит в СМИ и масскульте. Фильмы, сериалы, книги постоянно транслируют образы не трудящихся – но получающих каким-то образом деньги и шикарно живущих героев. Женщины вообще как одна сидят дома, выпрашивают у мужей драгоценности и шубы, а если положительная героиня и работает – то только для собственного развлечения.
Мужчины иногда работают, но это – либо увлеченные своим делом врачи или полицейские (которые, разумеется, работают только по причине увлеченности), либо бизнесмены. Либо это временное состояние, пока герой не решил “перестать работать на дядю и открыть свое дело”. Вообще “свое дело”, бизнес, словом, эксплуатация чужого труда представлены в масскульте как абсолютно прекрасное и уважаемое занятие, и ну разумеется, самый настоящий труд (а наемные работники просто слишком ленивы и боятся риска).
Постоянно транслируются в мозг “истории успеха”, как кто-нибудь “стал миллионером/олигархом с нуля”.
По экрану дефилируют селебрити, непонятно как и за что в эти сферы попавшие. Нам рассказывают о свадьбах каких-то принцев и герцогов, да ещи и с беспокойством (это больше на Западе) отслеживаются все перипетии беременности какой-нибудь принцессы.
Словом, мозг молодого человека, слегка задепрессовавшего, выдает ему массу вариантов, как можно жить, не работая. Не вставая с дивана. Ведь живут же как-то все вот эти люди.
Эти варианты абсолютно нереалистичны. Но что за дело до этого задепрессовавшему мозгу? Он ищет выходы – и он их находит. Да, ты можешь полежать и не вставать, раз “не можешь”. Мир вокруг такой пестрый и яркий, может, и тебе найдется какое-то место, даже если и не напрягать себя вот сейчас. Сейчас ты полежишь, потом замотивируешь себя правильно и ка-ак начнешь свою историю успеха! Ты еще всех удивишь!
Это, конечно, не тоталитаризм, а наоборот, сплошная свобода выбора.
Проблема в том, что это – абсолютно иллюзорная свобода. Мы точно знаем, что у данного молчела или девушки никакой возможности стать селебрити, моделью, женой принца или олигархом, да хотя бы просто миллионером – НЕ БУДЕТ. И сам человек об этом тоже смутно догадывается. Но на фоне таких перспектив просто заставить себя встать он уже не может. Ведь есть масса других вариантов общественно приемлемого поведения… да и лежать общественно приемлемо – может, он лежит и строит схемы бизнеса в голове. А мысль, что такие невероятные, почти смертельные усилия сейчас он должен предпринять лишь для того, чтобы в итоге вести самую серую, банальную жизнь труженика, “копить на холодильник, потом на телевизор”… она просто невыносима.
Ну а голода у нас пока еще нет. Пока еще есть родители из предыдущего поколения, которые привыкли вкалывать, и которые обеспечат хотя бы тарелку борща страдальцу.
И да, расскажите мне еще один раз, что “я просто не знаю, что такое депрессия”.
Нет, разумеется, есть реальное психическое, например, биполярное расстройство, при котором еще и галлюцинации бывают, и бред, и прочая позитивная симптоматика. Такие люди были всегда и есть сейчас.
Но мы, как вы понимаете, не об этом.
